Только русский человек может "по блату" идти на смерть.__*
Прошел еще год с того события, которое должно было бы войти в учебники по истории России - если бы наша школа распрямилась. Это 3 и 4 октября 1993 г., когда несколько тысяч безоружных людей попытались защитить остатки достоинства и права. И эта их попытка кончилась расстрелом, который к тому же загодя готовился как всемирный телевизионный спектакль. __*
Эти события помнят, но о них молчат. Одним больно о них говорить - слишком это было большое и горькое дело. Других переполняют радость и злоба, но они понимают, что эти чувства порочны, о них неприлично говорить вслух. Признание Окуджавы, что он "наслаждался", глядя на расстрел, - из ряда вон. Не потому ли такими горячими поклонниками этого барда стали наши либеральные демократы? Он высказал их затаенные мысли, которые сами они прячут. __*
События того Октября - не политические, политика в них была, как оболочка, почти как шелуха. Идеологические служки стараются принизить те события: "Это был путч! Это была разборка между сторонниками Ельцина и Хасбулатова!". Подлое дело - оболгать мертвых, прекрасно зная, что для защитников Дома Советов и Хасбулатов, и Руцкой были нолями. Конечно, говорили и о них, и о Ельцине, и о Конституции - чтобы как-то прикрыть обыденными словами то невыражаемое, что их туда привело и соединило. __*
Поэтому те события важны для каждого русского, какую бы позицию в политике он сегодня ни занимал. Это был выброс духовной, а не материальной силы - неожиданный и никем не организованный отклик на зов совести. То, что людей, откликнувшихся на этот зов с риском для жизни, ради уже почти задушенных, еле мерцающих идеалов, было множество - вещь удивительная. Каждый русский и каждый советский может этим гордиться. Даже тот, повторяю, кто с этими идеалами и с правдой тех людей не согласен. __*
Я человек нерелигиозный, но там я понимал, что такое для верующего человека ощущение благодати. Когда люди добирались, порой с большим трудом до окруженного ОМОНом двора Дома Советов, им казалось, как будто тот дворик освещался особым светом, как будто в небе над ним было какое-то окно. Так сильно было это чувство, что часто люди, даже пожилые, направлялись к этому месту от станции метро "Баррикадная" бегом. __*
Стараясь придать тем событиям образ мелкой стычки политических шаек, нынешние идеологи хотят вытравить из обихода понятия чести и совести, гордости и самоотверженности. Все это, мол, не для русских. В Чили президент Сальвадор Альенде остался во дворце и погиб, не сдался. Он стал героем для Запада, признан всеми партиями. Его именем называют улицы в западных городах - будь мэр хоть правый, хоть левый. __*
Но Альенде погиб по долгу службы. Никто из простых чилийцев умирать ко дворцу Монеда не пришел. В Москве же мы видели совсем другое - умирать к Верховному Совету РСФСР пришли тысячи простых людей, причем с плохо скрытым презрением к депутатам, отдавшим РСФСР на растерзание тому режиму, который теперь отбрасывал этих депутатов, как рваную тряпку. Что же двигало этими людьми? Об этом не говорили, стеснялись. А двигали ими именно чистые чувства. Такое редко бывает - а у нас было. __*
И не бесшабашные были эти люди, они предвидели финал. Когда обыскивали карманы юношей, убитых около "Останкина", находили квитанции на загодя оплаченный гроб. И это было идеализмом! Не хотели эти юноши, чтобы на гробы для них тратилось постылое правительство. Но и по этим квитанциям гробы для них власти не забрали - на рассвете свезли их в крематорий, навалом на грузовиках. Это тоже зачтется. __*
Кровопролития дают уроки, просветляют сознание. Слетают маски, падают фиговые листки, выдают себя провокаторы. Надо только внимательно изучать эти уроки. __*
Вот две позиции накануне тех дней. Не говоря уж о русских писателях: такие далекие от политики выразители нашей культуры, как Сергей Бондарчук и Георгий Свиридов, обратились к Ельцину, "уповая на чувство Бога и Родины" - пытались предотвратить кровь. А что же демократы? Они взывали: "Патронов не жалеть!". Когда в истории исходили такие призывы из кругов интеллигенции? Почитайте обращение демократических писателей к Ельцину: "Хватит говорить. Пора научиться действовать... Эти негодяи уважают только силу. Так не пора ли ее продемонстрировать?.." И ведь их мышление не изменилось, они не сожалеют о своих подписях. __*
Вспомните, как началось: в огромном здании Дома Советов, полном людей, отключили свет, отопление и водопровод. А был уже снег на дворе. И этой низости аплодировали поэты, музыканты. Потом, когда полностью блокировали Дом Советов и в его дворе остались около семи тысяч граждан, к нему подогнали желтый БТР с мощными динамиками, чтобы день и ночь оглушать этих людей похабными песнями. Получайте, идеалисты! Это люди Волкогонова постарались, "политработники". Но не о Волкогонове разговор . Он был подлец по долгу службы, к тому же неплохо оплачиваемой. Удивляет "бескорыстная" низость московской культурной элиты. __*
А те меломаны, которые потекли на концерт на Красной площади 3 октября, загодя отмечающий окончательную победу "демократии"? Ведь знали, что совсем рядом - сгусток горя и гнева сограждан. Ведь их друзья по работе в это время около Дома Советов буквально готовились к смерти. Она маячила весь день, а после "Останкина", вечером все стало абсолютно ясно. И те, кто ушел ночью домой (как и я), и те, кто остался, понимали, что произойдет на рассвете. Ведь уже и толпы мародеров начали подтягиваться к Дому Советов, пока метро не закрылось. Их Гайдар пригласил по телевидению - вспомните это, голосующие за СПС. И вспомните истерику Немцова: "Давите их! Давите, Виктор Степанович!". __*
Я не хочу говорить о той стороне событий, которая била по чувствам, потрясала. Хочу вспомнить вещи вторичные, почти незаметные, но, по-моему, важные для всех, кто пытается понять самих себя, сегодняшних. __*
Около Дома Советов собрались люди из разных слоев общества. Этих людей влекло что-то общее, сохранившееся в народе. Были там много рабочих и инженеров, но я видел и нескольких видных профессоров (даже моего первого научного руководителя в университете). Только с нашего курса химфака МГУ я встретил четверых, а кого-то, может, не узнал. __*
Когда 3 октября толпа прорвала заслоны и соединилась с теми, кто был неделю в блокаде, под снегом и дождем, мне навстречу бросилась жать руки дама в дорогой шубе, в нескольких местах спаленной у костра, вся чумазая. И прочитала прекрасные стихи - она их сочинила за эту неделю. Я ее и раньше видел там, она актриса, жена видного дипломата. __*
Все эти люди, чтобы прийти и остаться, от многого отрешились. Но потом уже об этом не думали. Съеживались и нервничали, когда ОМОН в очередной раз имитировал атаку с дубинками, давил на нервы. Как расширялись зрачки у женщин и девушек - глаза черные, совсем без радужной оболочки. Хотелось каждой поклониться. Не уходили - это как-то было вычеркнуто из вариантов поведения. __*
Помню, вечером 27 сентября вдруг перестали пропускать людей к Дому Советов. Уходить - пожалуйста, а туда - нет. Все заволновались, особенно те, кто ждал друзей и родных. Столпились под холодным дождем у оцепления, переругивались с военными. Вдруг с важным видом проходит через оцепление старик. Одет тепло, с сумочкой, в ней продукты, вода. Женщины бросились к нему: "Ты как прошел? Где пускают?". А он с гордым видом, свысока им отвечает: "Нигде не пускают. А у меня блат есть. Офицер с моим сыном в Афганистане служил, он меня всегда пропустит". __*
Для чего же этот старик использовал свой блат? Чтобы пробиться туда, где он будет мокнуть всю ночь без пищи и огня, с риском быть измочаленным дубинками (о танках тогда еще не думали). __*
В ту ночь я, промокнув насквозь и чувствуя озноб, поехал домой переодеться. А утром Дом Советов был полностью блокирован, туда безуспешно пытались пробиться даже депутаты. Группы людей бродили вокруг кордона, пытаясь найти щелочку. Ко мне подошел парень с видом бывалого пройдохи. "Представляешь, - говорит, - вышел утром купить чего-нибудь поесть, а обратно никак. Сколько у тебя денег? Давай скинемся и дадим на лапу". Собрали все, что было (у него было порядочно), он начал переговоры. "Командир, ты скажи прямо, сколько надо. Все будет о'кей, я тут проход знаю". Не помогло, заслоны поставили серьезные, хотя офицеры были смущены. Один полковник милиции объяснял: "Граждане! Вас мало, и поэтому с вами можно не считаться. Вот если бы вышло вас полмиллиона, то ничего этого бы не было". Но говорил он эти разумные слова как раз тем, кто пришел, а не тем, кто глазел у телевизоров и на чьей совести поэтому тоже есть капельки крови. __*
Конечно, ничто не забыто, и память о 3-4 октября тихо работает в нашей душе. Думаю, редко когда пролитая кровь была такой спасительной для народа. Я думаю, главное, чему послужила стойкость наших соотечественников, - это тому, что не удалось вселить в нас леденящий страх и не удалось стравить людей по политическим признакам. __*
Вот вечером 28 сентября от посольства США на блокаду Дома Советов России передвигался батальон дивизии им. Дзержинского. Толпа ревела им: "Фашисты! Фашисты!". Я подошел поближе и смотрел в лица солдат в касках и бронежилетах. Это были мальчики, все, как один, худые, щуплые. В глазах их застыл ужас. Ужас перед тем, что им могли приказать сделать. __*
Когда передние ряды ревевшей толпы, придвинувшейся к колонне, увидели глаза этих солдат, многие женщины заплакали. Они стали совать солдатам яблоки и сигареты. Им было жалко, этих вооруженных детей, гораздо больше, чем самих себя. Кто из них за Хасбулатова, кто за Ельцина? Чушь. Все видели: это две родные части одного народа, которые заталкивались подлыми политиками в какую-то страшную мясорубку. Да, русские люди не могут организоваться, чтобы умело этому противостоять. Но душу свою они этим политикам не продали (кое-кто из любопытства отдал даром, но это, как известно, другое дело - сам дал, сам взял). __*
Не будем питать иллюзий - еще и сегодня под корочкой мнимой стабильности кипят несовместимые чувства. Мы живем в состоянии холодной гражданской войны. Память о павших 3-4 октября помогает нам не допустить провала в войну горячую. Она превращает чувства в холодную силу. __* __*
Газета "Россия" N 40 от 30.09.2004, стр. 3 http://www.russianews.ru/archive/pdfs/2004/40/3-40-2004.pdf