_*Следует сказать несколько слов о роли европейского Возрождения в моральном возвышении направляемого потребностями и занятого исключительно самоудовлетворением человека – или духа капитализма, возможно, менее знаменитого, чем протестантская этика, но не менее влиятельного. Я говорю не о хорошо известных идеологических движениях пятнадцатого и шестнадцатого веков – самоутверждении человечества, освобождении человеческой воли и индивидуума вообще, удалении бремени чувственности, конца презрению к этому миру и, таким образом, примирения разума и природы и понимаемого с ощущаемым. Ощущение интеллектуального головокружения вызывает то, что некоторые итальянцы понимали капитализм как тотальный порядок мироздания задолго до того, как он превратился в систематизированную экономику. В 1440 году Николай Кузанский, например, утверждал, что человеческая воля и рассудок являются средствами, с помощью которых Бог создает ценность сотворенных им вещей. Человеческие предпочтения – это божественный способ организации мира как системы стоимостей, в отличие от просто субстанций, которые сами по себе ничто:
_*Хотя человеческий интеллект не дает существования ценности (не создает оцениваемую вещь), без него не было бы различия в стоимости. Без способности к суждению и сравнению любая оценка перестает существовать, и с ней перестает существовать стоимость. Так мы убеждаемся, как драгоценен разум, ведь без него ничто во вселенной не имело бы цены. Когда Бог захотел дать цену своему творению, он должен был создать помимо всего прочего интеллектуальную природу (Cusanus, цитата из Cassirer, 1963:43-44).
_*Кузанский предвосхитил саморегулирующийся рынок в виде космологического процесса. Посредством человеческих предпочтений Вселенная была отоварена до того, как товар стал универсальным.
_*На самом деле, Лоренцо Валла уже открыл решающий принцип экономического пространства: стремление к удовольствию. «Удовольствие, – писал он в 1431 году, – не только высочайшее благо, но это и есть благо в чистом виде, сохраняющее принцип жизни и, таким образом, базовый принцип всякой стоимости». И, поскольку для Валлы удовольствие было целью всякого общения, он также предвосхитил легион западных ученых мужей, которые старались описать все разнообразие общественных отношений через личные выгоды:
_*И что есть цель дружбы? Не была ли она столь желанна и так высоко ценима во всех странах людьми всех возрастов за что-либо кроме удовольствия от выполнения взаимных услуг, таких как дать или получить те вещи, которые обычно нужны людям?.. Что касается господ и слуг, не может быть никакого сомнения, что их единственная цель – общая выгода. А что я должен сказать об учителях и учениках?.. Что, в конце концов, формирует связь родителей с детьми, если не выгода и удовольствие? (Valla, 1977:221, 223)
_*Капитализму, как материальному развитию этой философии, осталось лишь вывести на первый план дефицит и, таким образом, поставить боль в привилегированное положение по отношению к удовольствию в качестве основного мотива интеллектуальных суждений, стоимостей вещей и общественных отношений.
_*Эти революционные идеи стоимости и общества дополняли определенный тип индивидуализма. Индивидуум осознал самого себя как свободного агента и конечную цель своего проекта. Как сформулировано в знаменитой «Речи о достоинстве человека» Джованни Пико делла Мирандола (1487), это уникальная привилегия человека «иметь то, что он выбирает и быть тем, чем он хочет быть». Так Пико разрабатывает определенное превращение Цепи Бытия, которое предоставляет природу в распоряжение человека. Созданный последним в процессе творения, во Вселенной, уже изобилующей разнообразными существами, человек остался без специфического способа существования или собственной экологической ниши. В то же время, в отличие от других тварей, которые были ограничены законами своей природы, люди могли свободно жить, как им заблагорассудится. «Я поместил тебя в центр Вселенной, – говорит человеку Бог Пико, – чтобы с этой точки зрения тебе было легко бросать взор на все сущее в мире» (Pico, 1956:3) (Говоря о точках зрения, стоит заметить, что Речь была написана вскоре после разработки понятия перспективы Брунеллески и Альберти, то есть вскоре после появления артистической техники открытия окна в бесконечно простирающийся мир с точки зрения индивидуального субъекта). Концепция человека, наделенного бесконечными возможностями самореализации через присвоение разнообразия природы, которую мы находим у Пико, прошла через множество реинкарнаций от философских форм Гердера и Маркса к грубому сознанию буржуазного общества потребления. После того как Бернардино Телезио (в 1565 году) представил всю Вселенную организованной эгоистическими действиями всех тварей и предметов, вульгарная судьба философии Возрождения кажется неизбежной (Van Deusen, 1932). Космос Телезио был познаваемой физикой удовольствия и боли. Этими ощущениями были наделены все объекты в отношении тех вещей, которые поддерживают их существование или разрушают их. Как некая область тепла или холода в материале, любой объект или существо действуют в интересах сохранения собственной природы вопреки постоянному противостоянию и потенциальному уничтожению другими объектами иной природы (Fallico and Shapiro, 1967:315). Заметьте, что Гоббс изучал Телезио, и сэр Фрэнсис Бэкон назвал его «первым из новых людей» за его убеждение, что человеческое знание появляется только из наблюдений и потому ограниченно. Позднее Фанкенштейн видел в Телезио «одно из первых проявлений антителеологического принципа «невидимой руки природы» в политике, этике и в самой природе» (Funkenstein, 1986:67). Фанкенштейн, несомненно, имеет в виду такие пассажи: «Совершенно очевидно, что природой движит эгоистический интерес. Природа не терпит ни пустоты, ни чего-либо бесцельного. Все вещи с удовольствием входят в контакт друг с другом, поддерживают свое существование и сохраняют себя в этом контакте» (цитата из Fallico and Shapiro 1967:304).
_*Не можем ли мы заключить из этого, что Вселенная достигла идеального состояния экономики, когда Европа все еще боролась с отношениями производства премодерна? Так или иначе, философы уже представляли себе космос как капиталистический мировой порядок.